Корабль противолодочной и противовоздушной обороны появился в планах военного кораблестроения в 1961 г., когда строительство ракетных крейсеров пр.58 уже шло полным ходом. Формально основанием для разработки нового проекта, получившего номер 1134, явилось постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1180-510 от 30 декабря 1961 г. Незадолго до выхода этого постановления, в том же декабре 1961 г., Главное управление кораблестроения (ГУК) ВМФ заказало Северному ПКБ разработку проекта корабля ПВО-ПЛО, причем сразу с этапа технического проекта, минуя эскизный, что указывало на прямую преемственность пр.1134 по отношению к пр.58.
Однако обстоятельства, обусловившие появление нового корабля, не явились просто желанием «улучшить» пр.58, тем более, что головной корабль этого типа еще не был построен и испытан. Не было это и стремлением «объединить» проекты 61 и 58, как это указывается в некоторых (даже авторитетных) источниках. Правда, такая версия имела право на существование, но появилась она уже на основании «похожести» пр.1134 и на пр.58, и на пр.61, то есть де-факто.
Практическое освоение ядерной энергетики для ПЛ и начало развертывания (за рубежом и у нас) подводных стратегических ракетно-ядерных систем выдвигало на первый план и без того острую проблему противолодочной борьбы. Решить эту проблему в принципе можно было несколькими и, что очень важно, безальтернативными путями. С позиции сегодняшнего видения роль и место надводных кораблей в ее решении были далеко не первостепенными, но политическому руководству, особенно не подготовленному профессионально, казалось, что в надводном кораблестроении приоритет должен принадлежать противолодочным кораблям.
Другим важным обстоятельством явился субъективный, но очень весомый фактор, впервые обозначивший себя в нашем кораблестроении в конце 1950-х гг., набравший силу в 1960-х и прочно «оседлавший» судостроение и флот на весь оставшийся советский период их существования, а именно – диктат сложившегося военно-промышленного комплекса в вопросах военно-технической политики. Дело в том, что сложная система многочисленных госкомитетов (министерств) и ведомств, обеспечивающих строительство флота, так и не получила фактического единого руководящего органа, способного прогнозировать, координировать и управлять работой подчиненных отраслей для достижения общего результата. Формально в стране такой орган существовал – Комиссия при ЦК КПСС и СМ СССР по военно-промышленным вопросам (в обиходе – ВПК; не путать с другой аббревиатурой, расшифровывающейся как военно-промышленный комплекс), однако в силу чрезвычайной сложности и огромного объема задач со своим назначением он фактически не справлялся. На практике это приводило к тому, что многочисленные КБ и объединения (особенно ракетные) разрабатывали свою технику, сообразуясь лишь с общими указаниями «сверху», по собственным программам, зачастую не интересуясь, что делают кооперирующие с ними организации. В результате часто не оружие создавалось «под корабли», а «корабли под оружие». К этому тезису мы еще вернемся.
При таком положении сроки создания оружия и техники диктовали сроки создания корабля. Проектанты нередко сталкивались с ситуацией, когда, например, стрельбовой комплекс еще не готов, системы управления для него находятся в начальной стадии разработки, а корабль с утвержденными тактико-техническими элементами (ТТЭ) уже нужен флоту, и «собирать» его приходится из того, что есть. Подобная импровизация порождала строительство кораблей мелкими сериями, да и в них последние корабли нередко отличались своими ТТЭ весьма существенно.
Примеров подобного «творчества» более чем достаточно в истории нашего кораблестроения так называемого «застойного» и «перестроечного» периодов. Вот некоторые из них. В серии из 20 БПК пр.61 умудрились произвести пять модификаций: собственно пр.61, пр.61 с РЛС МР-500 «Кливер», пр.61-М, пр.61-МП, пр.61-Э – не считая, конечно, экспортного варианта 61-МЭ для Индии. Каждый из четырех атомных ракетных крейсеров пр.1144 («Орлан») имел настолько существенные отличия по вооружению, что головной «Адмирал Ушаков» (бывший «Киров») и последний – «Петр Великий» (бывший «Андропов») – можно без перебора считать разными кораблями. Такая практика имела и своих идеологических обоснователей. Один из влиятельных адмиралов ГУК называл это «модернизацией в ходе строительства» и искренне считал оную объективной потребностью внедрения плодов «научно-технического прогресса». Однако то обстоятельство, что из-за таких квази-прогрессивных решений флот в результате становился «винегретом» из кораблей различных проектов и «подвариантов», высшие эшелоны, по-видимому, сильно не беспокоило.
Без приведенных примеров трудно понять истинную подоплеку появления кораблей пр.1134, получившего впервые в советском флоте еще и словесный шифр – «Беркут».
Номера проектов военных и гражданских кораблей и судов, начиная с 1960-х гг., присваивались согласно «гостированной» единой системе кодирования документов и смысловой нагрузки не имели. Подводным лодкам после войны изначально присваивались трехзначные номера, надводным кораблям – двух-, трех-, четырех- и, наконец, с 1980-х гг. – пятизначные. Если проект имел существенные отличия от базового, то к цифровой индексации добавлялись буквы, имевшие различную смысловую и произвольную нагрузку. Например: пр.61-М – «модифицированный», 61-Э – «экспериментальный», а та же буква «Э» при другом номере могла означать «экспортный». Таким образом, строгой системы обозначений не существовало. Более того – «старший» номер еще не говорил о том, что проект более новый (хотя в большинстве случаев это было именно так). Например, пр.1124 «моложе» пр.1134. Для удобства в обращении и для использования в открытых документах в 1960-е гг. проектам кораблей стали присваивать словесные типовые шифры. Например, для крупных боевых надводных кораблей, как правило, имена птиц: «Беркут» (пр.1134), «Кондор» (пр.1123), «Кречет» (пр.1143), «Буревестник» (пр.1135) и т.д. Для тральщиков – названия драгоценных камней. Для малых боевых кораблей и катеров строгой системы тоже не существовало. Например, малый противолодочный корабль на автоматически управляемых подводных крыльях (АУПК) пр.1141 имел шифр «Сокол», а его современник – малый ракетный корабль на АУПК пр.1240 – «Ураган». В обиходе расхожим стало менее удобное цифровое обозначение, а не словесное. Произошло это, по-видимому, вследствие того, что номера проектов были известны более широкому кругу специалистов, которые привыкли оперировать номерами предыдущих проектов, не имевших шифров-названий.
Основным назначением противолодочного корабля пр.1134 («Беркут») согласно тактико-техническому заданию являлось: обеспечение боевой деятельности ПЛ; защита своих морских сообщений от воздушных, надводных и подводных сил противника; обеспечение кораблей ПЛО, действующих в удаленных районах моря (обращает на себя внимание своеобразный стиль формулировок задач как в отношении «военной» терминологии, так и в их «конкретности» и «четкости» – авт.). Таким образом, из назначения корабля явно просматривалась приоритетная роль противовоздушного (зенитного) и противолодочного вооружения.
Основным оружием корабля должен был стать новый зенитный ракетный комплекс (ЗРК) М-11 «Шторм». Своим появлением пр.1134 в значительной степени был обязан именно ему. Разработчики комплекса – ВНИИ «Альтаир» (МСП), МКБ «Факел» (МАП), КБ завода «Большевик» (МОП), – еще не завершив работ по предыдущему комплексу М-1 «Волна» и фактически не начиная работ по «Шторму», заверили судостроителей и представителей флота, что комплекс будет готов в 1964-1965 гг. Северное ПКБ, приступив к техническому проекту сразу после выдачи заказа ГУК – в декабре 1961 г., закончило его в середине 1962 г. Исходя из обещаний разработчиков ЗРК предполагалось, что головной корабль пр.1134 будет сдан флоту в 1965 г. В действительности работы по комплексу фактически начались только в 1961 г., а завершились принятием его на вооружение только через 8 лет – в 1969 г. Создалась ставшая потом почти типичной ситуация, при которой корабль приходилось вооружать не тем, что планировали, а тем, что выпускалось серийно. Даже перенос срока сдачи головного корабля с 1965 на 1967 г, проблемы не решал. Пришлось корректировать проект под ЗРК «Волна», принятый на вооружение в 1962 г. (на ракетном крейсере пр.58 «Грозный»).
Главный конструктор проекта В.Ф.Аникиев (впоследствии – начальник Невского ПКБ и главный конструктор первого отечественного авианосца пр.11435) при проектировании корпуса первоначально взял за основу пр.58, тем более, что ТТЗ прямо предписывалось делать новый корабль «в корпусе этого проекта». Это еще раз подтверждает высказанное сомнение в правильности версии о том, что пр.1134, якобы, изначально задумывался как «объединение» пр.58 и пр.61. «Беркут» был первым кораблем В.Ф.Аникиева в качестве главного конструктора.
Однако по мере уточнения данных по весу и объему новых комплексов вооружения (ПУ ЗРК «Шторм», КСУ «Гром» и т.д.), которые по сравнению с первоначально заявленными существенно возросли (что впоследствии стало чуть ли не законом), «уложиться» в корпус пр.58 становилось невозможным. В ходе проектирования появилось дополнительное требование об увеличении дальности плавания с 3500 до 5000 миль для обеспечения возможности сопровождения противолодочных крейсеров (вертолетоносцев) пр.1123 типа «Кондор» («Москва»). Заметим, что в реальной жизни кораблей пр.1134 этого никогда не происходило: оба вертолетоносца пр.1123 всю свою жизнь прослужили на Черноморском флоте, а БПК пр.1134 – на Северном и Тихоокеанском. Это один из примеров «системного» подхода в строительстве тогдашнего флота. Поэтому, сохранив обводы и теоретический чертеж пр.58, корпус корабля пр.1134 представлял собою его масштабное увеличение.
Главные размерения были предельными по возможности постройки в закрытом эллинге судостроительного завода им. А.А.Жданова, на котором планировалось строить новые большие противолодочные корабли (БПК) – так они стали классифицироваться уже в ходе постройки (табл.1).
Сравнительный анализ укрупненной весовой нагрузки показывает, что в новом проекте по сравнению с прототипом за счет использования более рациональной системы набора корпуса удалось снизить его относительный вес (на единицу объема – на 3%), уменьшить удельный вес электрооборудования (на кВт) и удельный вес систем (на 10%) за счет того, что электрооборудование и системы принимались, в основном, по пр.58, а сам корабль существенно вырос в размерах.
В архитектурном отношении БПК пр.1134 отличался от прототипа уменьшенным силуэтом, что достигалось объединением дымоходов обоих машинно-котельных отделений (МКО) и выводом его в одну башенно-подобную мачту. В результате удалось обеспечить лучшее размещение носового и кормового ЗРК. Как и на кораблях пр.58 проходы во все помещения и боевые посты были закрытыми. Боевая рубка (ГКП) располагалась под верхней палубой. Часть офицерских кают находилась в надстройке, что должно было значительно улучшить бытовые условия экипажа по сравнению с пр.58.
Главная энергетическая установка практически целиком повторяла ГЭУ РКР пр.58. Отличия заключались в размещении турбонаддувочных агрегатов непосредственно над котлами, что существенно уменьшало массу и протяженность трактов, и в увеличении паропроизводительности вспомогательного котла. В результате применения ГЭУ пр.58 на более крупном корабле обеспечиваемая ею полная скорость хода уменьшилась до 33 узлов, а удельный расход топлива на полном ходу возрос с 845 до 915 кг/милю за счет увеличения числа и мощности вспомогательных механизмов.
Электроэнергетическая система корабля (ЭЭСК) по сравнению с таковой в пр.58 существенных изменений не претерпела, но из-за роста числа потребителей (с 3718 до 4787 кВт) пришлось добавить в каждую электростанцию еще по 500 кВт и одновременно решить проблему устойчивой параллельной работы сразу трех генераторных агрегатов. Принципиальным новшеством явилась установка автоматической системы управления ЭЭСК, до этого на всех кораблях отсутствовавшей.
В отличие от РКР пр.58 основным на пр.1134 стало зенитное вооружение (табл.3). На корабле первоначально предполагалось разместить два новых ЗРК М-11 «Шторм» с системой управления «Гром» и боекомплектом по 18 зенитных управляемых ракет (ЗУР) В-611 на каждый комплекс. Наиболее существенно от предыдущего ЗРК М-1 «Волна» комплекс М-11 отличался большей дальностью стрельбы: на малых высотах – до 22км, набольших – до 32 км, и по более скоростным (до 700 м/с) целям. У комплекса М-1 эти характеристики соответственно составляли 15 км, 24 км и 600 м/с. Однако эти улучшения дорогой ценой: если ЗУР В-600 весила 985 кг, то В-611 – вдвое больше (1844 кг). Правда, и более эффективная боевая часть последней весила почти вдвое больше (126 кг против 70 у В-600). «Шторм» оказался в нашем флоте единственным «чисто» морским комплексом, разработанным без унификации с ЗРК сухопутных войск и войск ПВО. По уже известным причинам этот ЗРК на корабль не попал, в процессе рабочего проектирования пришлось корректировать проект под ЗРК «Волна».
Увеличение размерений корабля позволяло обеспечить размещение большего боекомплекта ЗУР В-600. Сначала предполагалось достичь этого размещением дополнительных погребов на верхней палубе с горизонтальным хранением и заряжением ракет, однако позже нашли другое, более грамотное решение: револьверные подпалубные барабаны вертикальной подачи были изменены на конвейеры. Таким образом, на БПК пр.1134 на каждую пусковую установку (ПУ) приходилось 32 ЗУР (всего 64, а на корабле пр.58 – 16). В дальнейшем ракеты заменялись на В-601, отличавшиеся расширенной зоной поражения и наличием режима стрельбы по морским целям. Система конвейерной подачи ЗУР на ПУ обусловила изменение индекса последней на ЗиФ-102 (при револьверной – ЗиФ-101).
Ударный (противокорабельный) ракетный комплекс П-35 на БПК пр.1134 принимался в одиночной комплектации, но с двумя новыми спаренными ненаводящимися ПУ КТ-72. Эти ПУ, естественно, были легче, чем СМ-70 на кораблях пр.58. По-походному они имели нулевой угол возвышения, перед стрельбой задавался фиксированный угол 25 град. Грубое наведение ракет в горизонтальной плоскости осуществлялось маневрированием корабля. Первоначально в проекте предусматривалось размещение второго боекомплекта из четырех ракет 4К-44, расположенного в погребах на верхней палубе непосредственно перед ПУ. Однако позже от них отказались из-за потребовавшихся дополнительных объемов, длительности процесса перезарядки, который затягивался на несколько часов, что вряд ли было реальным в боевых условиях. Таким образом, ударные возможности БПК пр.1134 позволяли осуществить всего два двухракетных залпа – против четырех четырехракетных на крейсере пр.58, хотя вторая залповая серия на последнем могла быть осуществлена только через несколько часов после первой. Других различий комплексы П-35, установленные на кораблях пр.58 и пр.1134, между собой не имели, если не считать некоторых изменений в приборах управления стрельбой системы «Бином», продиктованных как опытом их освоения на головном корабле пр.58, так и уменьшением числа ракет в залпе.
Откровенно говоря, комплекс П-35 представлял собой почти полную аналогию комплексу П-6, разрабатывавшегося одновременно с П-35 для ПЛ пр.651 и 675 одним и тем же КБ В.Н.Челомея (табл.4).
Системы управления ракетами, хотя и разрабатывались разными НИИ, также были по принципам построения одинаковыми. Специфика заключалась, в основном, в том, что из-за низкого размещения антенного поста на ограждении рубки ПЛ ракета П-6 после постоянного набора высоты должна была пикировать на цель, для чего в ее маршевом двигателе предусматривалась форсажная камера, удлинившая ракету. Следует добавить, что если на П-6 использовался доработанный серийный ТРД (конструктор С.А.Гаврилов), то для П-35 в КБ С.К.Туманского был специально создан новый двигатель. В остальном же, как видно из табл. 4, комплекс П-6 был в целом заметно лучше комплекса П-35 и (при более громоздкой и тяжелой ракете) более компактным. Однако для такого корабля как крейсер это существенной роли уже не играло, тем более, что боекомплект состоял всего из четырех ПКР.
Если бы и существовало внятное оправдание этому, очень мягко выражаясь, безобразию, то оно могло бы заключаться лишь в том, что П-6 проектировался под подводный старт, а П-35 – нет. Однако П-6 такового не имел, и старт ПКР также был надводным. Это подтверждает высказанное ранее утверждение о беспредельном диктате наших отечественных «ракетных баронов» и об отсутствии элементарного контроля и управления со стороны тех органов, которые должны были их осуществлять – то есть «заказчиков», конечно. Впрочем, последние никогда не знали, да и не интересовались тем, какие корабли и в каком количестве будут построены для их «изделий», как эти корабли будут распределяться по флотам. Распространимость же комплексов фактически оказалась следующей. С комплексом П-6 построили 16 ПЛ пр.651 и 29 ПЛА пр.675, то есть всего для двух театров – Северного и Тихоокеанского – 45 единиц. В среднем, по 22 лодки на театр. С П-35 было построено 8 кораблей для всех четырех театров, в среднем, по два на театр. Как видим, усиление ударной мощи флотов за счет ракетных крейсеров оказалось мизерным. Справедливости ради можно упомянуть, что П-35 был принят на вооружение береговых ракетно-артиллерийских войск (БРАВ) под шифром «Редут», но это существа дела не меняет: для БРАВ сгодился бы и П-6. Приведенный пример понадобился скорее не для того, чтобы показать, что благим лозунгом неустанного «укрепления обороноспособности страны» нередко фактически осуществлялось ее разорение, а для более полного понимания крайне сложных, иногда запутанных и не поддающихся логике и здравому смыслу зигзагов нашего военно-морского строительства. Но если встать на другой путь – описательной регистрации фактов, беспристрастного перечисления ТТХ и ТТЭ, исключив напрочь человеческие и субъективные факторы, критический анализ и выводы – то практической пользы от изучения истории (а точнее – ее фальсификации) никогда не получится.
Артиллерийское вооружение БПК пр.1134 было принято еще более слабым, чем на РКР пр.58: две двухорудийные 57-мм автоматические зенитные артустановки (АУ) АК-725 (ЗиФ-72) с радиолокационными системами управления «Барс» (МР-103). Разработанная в 1958 г. АУ АК-725 (гл. конструктор П.А.Тюрин), принятая на вооружение в 1962 г., обеспечивала дальность стрельбы около 13 км. Досягаемость по высоте составляла 7 км, скорострельность доходила до 360-400 выстр./мин (оба ствола). 57-мм снаряд массой 2,8 кг имел начальную скорость 1020 м/с и снабжался только ударным взрывателем с самоликвидатором, вследствии чего указанные баллистические дальности на практике были существенно меньшими. На каждую установку полагался боезапас 2200 патронов. АУ АК-725 была полностью необитаемой, а боевой расчет на ПУС состоял из восьми комендоров. Особенностью АУ являлось и впервые примененное непрерывное межслойное водяное охлаждение стволов во время стрельбы и ленточное питание. Корабли пр.1134 первыми получили на вооружение систему АК-725-МР-103. В дальнейшем она была распространена на корабли пр.1123, 1134-А, 206-М, 1124, 1234, а также на некоторые вспомогательные корабли и суда.
Поскольку корабль пр.1134 классифицировался как «большой противолодочный», основное внимание предполагалось уделить противолодочному вооружению. Однако нового оружия к началу разработки проекта не имелось даже «на бумаге» – основные усилия КБ этого профиля в то время сосредоточились на разработке такого оружия для ПЛ. Поэтому по первоначальному техническому проекту «Беркут» вооружался точно такими же средствами, как и его предшественник: два трехтрубных ТА калибром 533 мм и две РБУ-6000 с боекомплектом 144 РГБ. Однако после принятия решения об отказе от запасных ПКР 4К-44 появилась возможность несколько увеличить противолодочный боезапас, поэтому в ходе корректировки проекта на корабле вместо трехтрубных разместили пятитрубные ПТА-53-1134 с противолодочными торпедами «Енот-2». Кроме этого корабль дополнительно вооружили менее дальнобойными, но более мощными шестиствольными РБУ-1000 («Смерч-3»). Достаточно сказать, что применявшаяся из РБУ-1000 РГБ-10 имела вчетверо больший вес ВВ, чем РГБ-60, применявшихся из РБУ-6000 («Смерч-2»). Общий запас составлял 48 РГБ.
Главным изменением противолодочного вооружения «Беркута» по сравнению с РКР пр.58 явилось некоторое улучшение гидроакустического вооружения: для обеспечения боевого применения оружия ПЛО на корабле устанавливались ГАС кругового обзора «Титан» (МГ-312) и целеуказания «Вычегда» (МГ-311). Эти станции при благоприятной гидрологии имели дальность действия в режиме «ШП» (шумопеленгование) 8-10 км. Но кардинальным шагом в области усиления противолодочных возможностей корабля стало обеспечение постоянного базирования на нем корабельного вертолета Ка-25 в противолодочном или варианте целеуказания (Ка-25ПЛ или Ка-25Ц). Увеличившиеся размещения и водоизмещение позволили, наконец, разместить ангар и не совсем полноценные средства обеспечения, благодаря чему БПК пр.1134 стал первым отечественным кораблем с постоянным базированием вертолета, для вооружения которого предусматривалось 5 торпед ПЛАТ-1 и 54 радиогидроакустических буя (РГАБ).
Учитывая опыт разработки пр.58, в состав основного радиотехнического вооружения корабля включили две РЛС различных (наконец) типов. Новая станция общего обнаружения «Кливер» (МР-500) решала задачи освещения воздушной обстановки. РЛС «Ангара-А» должна была вырабатывать исходные данные для стрельбы ЗРК «Шторм». Однако разработка этой РЛС затянулась на еще большие сроки, чем создание самого ЗРК. На стадии техпроекта проработали трехкоординатный вариант РЛС «Ангара» (МР-310А). Однако для ЗРК «Шторм» он оказался неподходящим – не обеспечивалась работа на предельные дальности по высоте, имелись большие сложности по выработке третьей координаты (углу места). С отказом от размещения ЗРК «Шторм» вопрос отпал сам собой – для комплекса «Волна» возможности РЛС МР-310А оказались достаточными. Обе РЛС совмещались с аппаратурой госопознавания «Никель-КМ» и «Хром-КМ». Кроме указанных радиотехнических средств корабль (опять же впервые) вооружили станциями активных помех «Гурзуф А» и «Гурзуф Б» (2 комплекса), двумя ПУ пассивных помех ЗИФ-121 (ПК-2), станциями помех МРП-13-14 и МРП-15-16, станциями РТР «Залив», а также навигационной РЛС «Волга».
С самого начала (в отличие от РКР пр.58) все БПК пр.1134 получали систему приема внешнего целеуказания для стрельбы ПКР П-35 – «Успех-У». Для управления кораблем и соединением на БПК разместили совмещенный ГКП-ФКП-БИП, оборудованный электронными планшетами, системой взаимного обмена информации «Море-У» и другим необходимым приборным оборудованием. Средства связи по традиции представляли собой «набор «россыпью» на 20 каналов. До комплексов мы тогда еще не доросли.
Если оценивать технический проект 1134 установившимися послевоенными критериями, то он ничего принципиально нового по сравнению с пр.58 не содержал. Предполагалось, что корабли этого типа будут строиться довольно большой (минимум 10 ед. на разных заводах) серией, однако в связи с тем, что в силу целого ряда указанных обстоятельств корабль опоздал своим появлением на свет минимум на 2-3 года, эти корабли стали как бы переходным, промежуточным типом к новому поколению 1960-х – 1970-х гг. Фактически по пр.1134 построили всего 4 ед. (табл.5) на судостроительном заводе им. А.А.Жданова (ныне – АО «Северная верфь»).

В названиях крупных кораблей, как видим, уже начал отражаться анти-традиционный беспорядок и отсутствие здравого смысла, буйно распустившиеся потом в 1970-х – 1980-х гг. Небезынтересно в этой связи отметить, что БПК «Вице-адмирал Дрозд», унаследовавший свое название от гвардейского эсминца (пр.7-У) периода Великой Отечественной войны, так и не получил ни флага, ни гвардейского звания своего предшественника. Причина тому весьма прозаическая – это просто-напросто никому не пришло тогда в голову, хотя на одновременно строившихся кораблях пр.61 такая традиция все же выдерживалась: гвардейские БПК «Красный Кавказ», «Сообразительный» и «Красный Крым». Экипаж БПК «Вице-адмирал Дрозд» неоднократно обращался впоследствии с ходатайством о присвоении гвардейского звания, но эти обращения оставались без ответа. Такая же история произошла с «Севастополем» – видимо, никто не вспомнил, что его предшественник, линейный корабль, был Краснознаменным. Напротив, БПК «Маршал Ворошилов» (последовавшей серии кораблей пр.1134-А) Краснознаменный флаг все же получил, несмотря на то, что предыдущий крейсер (пр.26) носил несколько другое имя – просто «Ворошилов»*. [* – В предшествующей статье об истории создания ракетных крейсеров пр.58 (см.подробнее: «Ракетные крейсеры проекта 58») автор допустил невольную ошибку, заметив, что РКР «Варяг» был удостоен гвардейского флага по традиции предшественника – знаменитого «деда», укомплектованного при повторном зачислении в списки русского флота моряками Гвардейского экипажа. Как удалось уточнить, гвардейский флаг достался «Варягу» от «Сообразительного», поскольку РКР закладывался под этим названием. Сразу же возник вопрос, до сих пор не получивший ответа: почему же в таком случае головной «Грозный» не стал Краснознаменным как воспреемник названия эсминца (пр.7) Северного флота периода Великой Отечественной войны? – прим. авт.]
Технология постройки кораблей пр.1134 в целом была аналогична таковой для кораблей пр.58. Однако в связи с большим водоизмещением БПК спускались на воду в меньшей степени готовности. Поэтому целый ряд монтажных работ усложнялся из-за необходимости проведения на плаву. Увеличение толщины листов и размеров профилей ряда конструкций повлекло за собой уменьшение размеров секций, что увеличило стоимость и продолжительность сборки. Расчетная стоимость головного корабля составила около 32 млн. руб., третьего – около 26 млн. руб.
Испытания головного БПК «Адмирал Зозуля» начались в апреле 1967 г. на Балтике и продолжались плоть до декабря, завершившись уже в Белом море. В ходе испытаний, как обычно, проверялись ходовые и мореходные качества, непотопляемость и живучесть, оружие и вооружение. Стрельбы ракетами (в телеметрическом варианте) комплекса П-35 проводились как на полную (300 км), так и на минимальную (30 км) дальности одиночными ракетами и двухракетными залпами из установок обеих бортов по мишени. ЗРК «Волна» отстреливал боевые ЗУР В-600 по парашютным мишеням (сбрасываемым бомбардировщиком Ил-28), по большому корабельному щиту и по катеру волнового управления. Всего было израсходовано 12 ракет, запускавшихся с каждой ПУ и с каждой направляющей. Артустановки АК-725 стреляли по воздушному конусу и по буксируемому морскому щиту. Дистанция до воздушной цели составляла 2000 м, до морской – 3000 м. Торпедное оружие проверялось одиночной стрельбой (одной торпедой) по ПЛ, идущей со скоростью 6 узл., на дистанции 20 каб. Затем провели стрельбы из РБУ-1000 и РБУ-6000 шести- и двенадцатибомбовыми залпами по щиту с гидроакустическим отражателем. В отличие от поверхностных испытаний вертолета на РКР пр.58. программа его испытаний на «Адмирале Зозуля» была исключительно масштабной. Летали днем и ночью, «на стопе» и на ходу, на спокойной воде и при качке. Заходы на посадку осуществлялись о различных курсовых углов. Во время полетов вертолет отрабатывал торпедо- и бомбометание, постановку РГАБ, системы привода и связи. На корабле проверялось авиатехническое оборудование и системы обеспечения базирования вертолета. Испытания прошли успешно и подтвердили проектные ТТЭ, а также боевые возможности корабля.
По результатам испытаний 20 головных образцов вооружения, механизмов и оборудования были приняты на вооружение. Среди них – ПУС «Бином», пусковые установки КТ-72 и ЗиФ-102, подъемники РГБ, дизель-генератор АСДГ-500/1 и многое другое.
Вместе с тем были отмечены и недостатки, среди которых наиболее заметными и, к сожалению, неустранимыми оказались неудовлетворительные диаграммы обстрела АУ АК-725 и носовой ПУ ЗиФ-102, неудовлетворительная работа ГАС, отсутствие второй навигационной РЛС и др. Имелись и предложения по увеличению численности экипажа, по штату состоявшего из 30 офицеров, 20 мичманов и 262 старшин и матросов, но тогда они были отклонены. Тем не менее, в процессе эксплуатации штатная численность экипажа (и это становилось чуть ли не законом) существенно увеличилась. Например, в 1982 г. на БПК «Адмирал Зозуля» служило 46 офицеров и 54 мичмана, что, безусловно, очень отрицательно сказалось на обитаемости.
В итоге флот пополнился еще четырьмя океанскими надводными кораблями. Три из них вошли в состав Северного и один – в состав Тихоокеанского флота. Видимо, такое решение было продиктовано предыдущим распределением «родственных» кораблей пр.58 для «уравновешивания баланса». Правда, в 1981 г. «Севастополь» перешел на КТОФ. В 1983 г. «Вице-адмирал Дрозд», а в 1990г. – «Адмирал Зозуля» получили дополнительное зенитное вооружение из двух 30-мм батарей АК-630М, а также РЛС «Дон-2». Вскоре стало ясно, что в качестве противолодочных эти корабли не отвечают в полной мере существующим требованиям. При введении новой классификации кораблей и судов ВМФ (1975 г.) корабли пр.1134 были отнесены к классу ракетных крейсеров, хотя в этом качестве их можно было считать таковыми с большой натяжкой. Период вступления в строй новых БПК совпал с развертыванием нашим флотом боевой службы в удаленных районах мирового океана. Новые корабли использовались очень интенсивно в Карибском и Средиземном морях и в Индийском и Тихом океанах. Военные специалисты НАТО сразу зачислили эти корабли в класс крейсеров УРО с кодовым наименованием «Kresta». Служба на кораблях пр.1134 оказалась хорошей школой для многих поколений наших моряков и, что очень важно – для строевых корабельных пилотов-вертолетчиков. Последние особенно отличились в 1972 г., когда БПК «Вице-адмирал Дрозд» в сильный шторм участвовал в оказании помощи аварийной атомной ПЛ К-19, несмотря на конструктивный недостаток – низкое расположение ВПП для вертолета.
Усиленная эксплуатация и довольно редкие (далекие от плановых сроков) ремонты и, и главное – постигшие страну и ее Вооруженные силы несчастья – сделали свое дело. Не прослужив 25-летнегоисрока, 28 мая 1990 г. был выведен из состава ВМФ «Севастополь», через месяц за ним последовал «Владивосток», а через год, в 1991 г. – «Вице-адмирал Дрозд», затонувший при буксировке на разделку. Название «Владивосток» вскоре было передано также тихоокеанскому БПК пр.1134-Б, носившему до этого имя «Таллин». Как ни странно, но долгожителем остался самый старый (головной) корабль «Адмирал Зозуля». Произошло это благодаря тому, что корабль успел до развала СССР пройти очень долгий капитальный ремонт на Кронштадтском Морском заводе, по окончании которого он был почти немедленно списан – очень характерный сюжет, иллюстрирующий истинное положение дел на нашем многострадальном флоте.
Корабли пр.1134 трудно отнести к шедеврам отечественного военного кораблестроения, однако они положили начало последовавшей большой серии новых БПК пр.1134-А и 1134-Б, на базе которых, в свою очередь, были созданы ракетные крейсера типа «Атлант» (пр.1164). При этом важно еще раз упомянуть, что РКР пр.1134 стали первыми надводными кораблями нашего флота с постоянным базированием вертолета. В этом отношении их смело можно назвать этапными.