Главная » 2008 » Декабрь » 29 » ЗАПИСКИ ФЛАГМАНСКОГО ШТУРМАНА (продолжение)
ЗАПИСКИ ФЛАГМАНСКОГО ШТУРМАНА (продолжение) | 16:02 |
ЗАПИСКИ ФЛАГМАНСКОГО ШТУРМАНА (продолжение) *** Влившись в черную реку у дома №19 по улице Сафонова, где я жил в 55 квартире, через 10 минут был на своем корабле "Адмирал Макаров", на котором уже около месяца квартировал и штаб 7 оперативной эскадры. Его присутствию на нашем борту мы обязаны их большой финансовой хитрости. Дело в том, что корабельным офицерам доплачивались морские, если корабль был введен приказом командующего флотом в постоянную боевую готовность. И 30% от оклада сумма по тем временам была хорошая. Но штабной корабль не принадлежал к тем счастливчикам, которые в такой приказ попали. Поэтому, встав на довольствие на нашем корабле, о чем делался специальный приказ командира корабля, они тут же начинали получать морские. А когда от их присутствия уставал штатный экипаж, быстро переходили на другой корабль. Одним из неудобств, причиняемых штабом, было изменение сроков приема пищи корабельными офицерами. Но самое большое неудобство, когда они в обеденный перерыв занимали каюты своих подчиненных офицеров: флагманские штурмана изгоняли из кают штурманов, флагманские артиллеристы – офицеров ракетно-артиллерийской боевой части и т.д. А реквизированные каюты под секретную канцелярию, под машбюро, для писарей и писарчуков? Захват корабельных помещений напоминал нашествие монгольской орды. Однако субординация и воинская дисциплина определяли отсутствие в этой связи недоразумений. Только каюта командира по старой флотской традиции оставалась неприкосновенной. Оперативный дежурный эскадры размещался на ходовом мостике со всеми своими папиросами и сигаретами, оперативными планами, картами и средствами связи. По изложенной причине я обосновался в штурманской рубке, которая в отличие от транспортных судов, находилась не в районе ходового мостика, а в недрах корабля ниже ватерлинии в пределах центрального командного поста. Именно оттуда во время боя должно было вестись управление кораблем и использованием оружия, в том числе и его движением по морям по волнам. Визуальное наблюдение велось с помощью специальных перископов. Там находились машинные телеграфы, пост управления рулем, радиолокационные станции различного назначения. Словом все, чтобы победить в бою. И там обязан по боевому расписанию находиться командир. Меня встретил с докладом командир отделения рулевых старшина 1 статьи Толя Ветер (он не любил быть Ветром и просил фамилию называть на украинский манер – Витэр. Видно уже тогда он начинал борьбу за светлое будущее независимой Украины), и доложил, что по флоту с полуночи действует сигнал "Ветер-3", а рулевые ежечасно ведут график ветра и давления.< По последним замерам сила ветра составляет 15-17 м/с. Давление продолжает падать. Поведал также, что на "Киеве" на 15 часов 00 минут назначено отчетно-выборное партийное собрание. К 12 часам дня туда отправятся член Военного Совета флота вице-адмирал Падорин, командир эскадры контр-адмирал Зуб, командир бригады контр-адмирал Скворцов, начальник политотдела эскадры контр-адмирал Мудрый, а также большая свита старших политического образования офицеров из главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота, политического управления Военно-морского флота, политуправления Северного флота, редакторы и корреспонденты газет и журналов "Морской сборник", "Красная звезда", "Коммунист", "Коммунист вооруженных сил", "Агитатор армии и флота", "Военная мысль", "Правда", "На страже Заполярья", "Полярная правда". Витэр мог бы стать разведчиком. Хочу заметить, что эскадре везло с фамилиями политруководителей, и в народе по этому поводу периодически злословили. Как уже заметили, начальник политотдела эскадры Мудрый, заместители по политической части: Загубисало на "Исакове", Пузырный на "Макарове", Дубанович на "Нахимове". Но что удивительно, все эти фамилии соответствовали внутреннему содержанию или внешнему виду их обладателей. Судите сами. Пузырный был толстым, лысым и кривоногим. И хотя роста был высокого, но ширина делала его больше похожим на пузырь. Загубисало был худым и высоким. Дубанович был очень сильно похож на Скалозуба из грибоедовского "Горе от ума". Потом он перестал быть замполитом, так как в корабельной библиотеке, где числились среди многих книг и "Три мушкетера" Александра Дюма, остались лишь брошюры общества "Знание". Мудрый всегда, даже из "мухи", мог сотворить проблему, о которой следовало говорить на высоких партийных форумах. Это ему полагалось по должности. На самом деле он был добрым и отеческим адмиралом. Один раз и я, будучи флагманским штурманом, попал ему на "зуб". Обозвал норвежский разведывательный самолет "Орион", который мешал нам в течении двух месяцев завершить испытания зенитного ракетного комплекса атомного крейсера "Киров" и вернуться домой из Чешской губы, что на границе Баренцева и Карского морей, в главную базу – "Ориошей". На партактиве эскадры было заявлено, что флагманский штурман 120 бригады проявил политическую близорукость и сильно затупил политическую бдительность. Контр-адмирал Мудрый по призванию был воспитателем. Строго спрашивал с командиров воинских подразделений, где были замечены упущения в воспитательной работе. Воспитывая других, не заметил, как шофер его служебной "Волги", старшина срочной службы, переродившись в недисциплинированного военнослужащего, укатил на этой "Волге" в Ленинград к любимой девушке. Остановили его только в Петрозаводске. Славно прокатился! Но какие бы фамилии политработники не носили, отдавая им должное, нужно сказать, что они честно выполняли свой служебный, партийный и политический долг на флоте. Погода между тем продолжала портиться. Специальным рейсом рейдового катера под ответственность командира эскадры на «Киев» убыли все, кому не терпелось принять участие в партийном собрании. Ветер в порывах достигал отметки 20 м/с и уже не было сомнений, что с минуты на минуту по флоту будет объявлен "Ветер-2". Только успел подумать, как по засекреченной связи раздался голос оперативного дежурного флота объявившего этот сигнал. Все соединения и части флота в одно и то же время зафиксировали полученное приказание в специальных журналах и начали действовать в соответствии с контрольным листом. На самом маленьком кораблике и в самой маленькой воинской части флота, не говоря уже о могучих крейсерах, все знали, что нужно делать по этому сигналу. Дело принимало серьезный оборот. На кораблях запускаются гирокомпасы, заводятся дополнительные швартовные концы (в отличие от кораблей Черноморского флота, где были стальные концы, на Северном флоте использовались капроновые). Корабельные механики готовят машины мощностью 90000 лошадиных сил к даче хода. На центральные командные посты прибывают старшие помощники командиров кораблей. Началась процедура приготовления корабля к бою и походу по полуторачасовому графику. Сколько раз мы переживали у причалов этих "Ветров"? Не сосчитать. Набушевавшись, стихия, как правило, рано или поздно, уставала и великодушно разрешала нам заниматься нашими обыденными делами, а поздним вечером, кто не занят по вахте, и отправляться на берег. Приняли факсимильную карту погоды от гидрометеоцентра Северного флота и от английского метеоцентра Бракнелл. Хотели из любопытства сосчитать количество циклонов, которые будут угрожать нам в ближайшие дни. Все они приходили к нам от берегов Исландии по давно протоптанной траектории вдоль северного побережья Норвегии. Утешиться, увы, не удалось. Три циклона один за другим следовали на Кольский полуостров, а первый из них уже терзал нас и наши корабли своей беспощадной мощью. Через стальной борт внутри корабля мы слышали его могучее дыхание. С мостика в штурманскую рубку спустился флагманский штурман эскадры Николай Андреевич Бурбала и сказал: "Сегодняшняя непогода как никогда некстати. На посту НИС подняли сигнал о приближении урагана (ромбом четыре красных огня). На половине кораблей эскадры машины находятся в планово предупредительном ремонте. Значит, в случае опасности, будут иметь возможность дать ход только одной машиной. При таком ветре они не смогут отойти от причала. На "Киеве" из четырех паровых котлов в действии только один. В экстренном случае он тоже не сможет уйти штормовать в море. Три буксира выделены тылом флота для обеспечения безопасной стоянки "Киева". С сигнального мостика спустился Витэр и доложил, что вне корабля невозможно находится. Ветер норовит выбросить за борт. К тому же вышел из строя индукционный анемометр (прибор для измерения скорости ветра в диапазоне от 0 до 30 м/с). Он начал зашкаливать. Включили корабельный измеритель ветра (КИВ), который тут же показал скорость ветра 32-33 м/с. Нет, анемометр был исправным, но уже начался ураган! По УКВ и по засекреченной связи от оперативного дежурного флота звучит сигнал "Ветер-1" и сразу же на всех кораблях играется боевая тревога. Звучат колокола громкого боя и на "Макарове". Поднявшись с Бурбалой на мостик, увидел, как от могучего ветра кипит Кольский залив при температуре воды +3°С. Воды не было видно, а по всей акватории залива мы наблюдали белую пену. Подобное зрелище я наблюдал первый и единственный раз в жизни. Все было как в фантастическом кинофильме. Ветер дул в корму с такой силой, что, казалось, еще немного и все корабли эскадры, стоящие у причала, выбросит на берег. Их форштевни нависли над валунами, которыми был укреплен берег. Спасала крепость причалов, швартовных концов и то, что глубины у берега были большими, а ветер увеличил высоту прилива. Корабли вместе с плавпричалами, казалось, парили в воздухе над заливом. Теперь, чтобы зайти на причал с берега, по аппарели нужно было подниматься вверх, а не спускаться вниз, как в обычных условиях. По радиостанции УКВ следуют команды командира эскадры. Всем кораблям следовало удерживаться у причала работой машин на задний ход. Это было не лишним. На "Макарове", который не был в планово-предупредительном ремонте и находился во всех видах дежурства по флоту (по поиску иностранных подводных лодок, по противовоздушной обороне главной базы, по поиску и спасению аварийных кораблей и подводных лодок, по наращиванию сил боевой службы), обе машины были в исправном состоянии и работали "Малый назад". На бак и ют были направлены швартовые партии во главе с их командирами. Вооруженные топорами, они начнут рубить заледеневшие швартовные концы, если кораблю будет угрожать смертельная опасность и ему придется отойти от причала. На "Киеве" стало не до отчетно-выборного партийного собрания. Все понимали, что с такой парусностью и ветром, превышающим 30 м/с, лучшим решением было бы сняться с бочки и уйти в море. Но сегодня это было невозможно. Замеры ветра на рейде показали силу ветра 36 м/с. Палубы кораблей, стоящих у причалов, превратились в ледяной каток. На нее нельзя было выйти без риска соскользнуть в море. На командном пункте Северного флота появился его командующий адмирал Владимир Николаевич Чернавин и по УКВ засекреченной связи провел переговоры с командиром эскадры. Были согласованы действия кораблей в складывающейся чрезвычайной ситуации. Якорь-цепи "Киева" и "Мурманска", заведенные на бочки, были натянуты как струны. Можно было предположить, что и якорные цепи, заведенные с бочки на железобетонные массивы, испытывали такую же сумасшедшую нагрузку. Несмотря на то, что на кораблях заботились о своей безопасности, все понимали, что наибольшая опасность угрожает именно авианосцу. Поэтому навигационными радиолокационными станциями на кораблях и посту НИС следили за поведением кораблей стоящих на рейде. Напряжение росло. Все, кто находился на мостике, вцепившись в поручни, ожидали любой пакости от вздыбившейся природы. Казалось, что вот-вот произойдет что-то непоправимое. Ветер достиг 40 м/с и уже десять минут не увеличивался и не уменьшался. Машины на "Макарове" работали "Средний назад". Все молили бога и призывали на помощь удачу. Почти час длился этот кошмар. Мы не поверили своим глазам, когда за какие-то 5-10 минут сила ветра упала до 30 м/с. После 40 м/с нам показалось, что наступил штиль. Разжав кулаки, некоторые из нас увидели на ладонях кровь. Эта алая кровь была знаменем нашей победы над стихией. Все корабли у причалов и экипажи были невредимы, если не считать помятых бортов и добавившихся седин на офицерских головах. Предстояло еще час ожидать, когда ветер станет меньше 20 м/с. К 18 часам это случилось. Но флот еще находился в состоянии "Боевой тревоги". В 18 часов 30 минут звучит отбой и флот переведен в режим "Ветер-2". "Легкое дуновение" ветерка силой 15-17 м/с делало пребывание на крыльях мостика, куда сосредоточились расслабившиеся офицеры штаба эскадры, комфортным и не обременительным. Все было позади. И все шутили. Даже те, кто никогда этого не делал. Такое бывает после нервного перенапряжения. Командир эскадры принимает решение о продолжении партийного собрания на "Киеве" и, забрав с собой командира в кают-компанию, где оно проводилось, оставляет на мостике авианосца вахтенного офицера. Проходит еще минут двадцать, когда по УКВ засекреченной связи мы услышали: "Киев! Я пост НИС. Проверьте ваше место. Вас дрейфует". Тот час с "Мурманска" подтверждают эту информацию. Ответ вахтенного офицера "Киева" нас первоначально успокоил. Он сообщил, что прекрасно наблюдает бочку, на которую заведена якорь-цепь. Просит не паниковать и положиться на его опыт. Он не был штурманом. И это могло дорого стоить! Вместе с Бурбалой по кормовому радару мы убедились в том, что "Киев" действительно медленно дрейфует по направлению к седьмому причалу в восьмидесяти метрах от среза которого, почти посредине губы Ваенга, находилась банка с глубиной над ней 1,7 метра. Это была подводная скала, которую уже не одно поколение моряков-североморцев мечтало ликвидировать. Ее взрывали, не один раз, но безуспешно. Именно она не позволяла ошвартоваться к этому причалу авианесущим кораблям. По требованию оперативного дежурного эскадры на мостик были вызваны командир эскадры и командир корабля. Неожиданно запахло катастрофой. Если крейсер ляжет на эту банку, то неминуемо перевернется под воздействием ветра, волн и потери водоизмещения. Неужели в истории флота будет еще один "Новороссийск"? А если он сдрейфует и навалится на корабли у причалов, то катастрофа будет еще масштабней. Погибнет тогда не один "Киев". Обеспечивающим буксирам, два из которых линейные, дана команда на удержание корабля работой на укол. Но большие буксиры не смогли подойти к борту крейсера из-за того, что с подветренной стороны мешала полетная палуба, которой бы снесло рубки буксиров. И только небольшой буксир, такой как портофлотовский (порт Одесса) "Стивидор" героически, жертвуя собой, пытался спасти корабль. Виталий Иванович Зуб лично встал к машинному телеграфу и, изменяя режим работы единственной действующей машины, пытался увести авианосец от кораблей и от опасной банки. И чудо совершилось. В считанных метрах от нее проходит авианосец. Делаются попытки стать на якорь. Но из-за имеемой инерции, эти попытки к успеху не приводят, якорь не держит. Корабль дрейфует в сторону 19 причала на противоположном берегу. Маленький буксир продолжает неравную борьбу с непогодой и огромным кораблем, мечтая спасти его. Неумолимо приближается берег. Над Кольским заливом звучит голос Чернавина: "Океан" приказал корабли не жалеть и спасти авианосец!". "Океан" – позывной главкома ВМФ адмирала флота СССР Сергея Горшкова. Но люди в этой ситуации и этот героический буксир бессильны. "Киев", как нам показалось с мостика "Адмирала Макарова", выбросило на северо-восточный берег губы Ваенга. "Неужели сейчас он начнет опрокидываться" – задавали мы друг другу вопросы? Но не зря мы все на сто процентов партийные думали о боге. Видно поэтому он еще раз подарил нам чудо. "Киев" своей носовой частью лег на торец плавучего причала №19, который от неожиданности выгнулся дугой вверх, как лук. Кормой же плавно привалился к берегу. Таким образом, ему удалось сохранить свое водоизмещение. Между крейсером, берегом и причалом, как в лагуне, а точнее в западне, оказался тот самый маленький по сравнению с огромным кораблем буксир со своим героическим капитаном и экипажем на борту. Если бы «Киев» опрокинулся в сторону берега, у людей на буксире не было шансов спастись. Но был отлив…. Очень оперативно сработали аварийно-спасательные силы флота. За какие-то 30-40 минут к "Киеву" подошли три аварийно-спасательных судна. Два из них - "Карпаты" и "Бештау", которые в свое время были также построены в Николаеве на судостроительном заводе "Имени 61 коммунара". На корму крейсера завезли буксирный конец и, встав один другому в кильватер, на буксирных концах эти корабли удерживались в назначенных позициях. Они, боролись с еще не до конца утихшим ветром, и ожидали когда начнется прилив, чтобы начать спасательную операцию. Мы вновь прильнули к иллюминаторам на мостике «Макарова». Понимали, что в ближайшие полчаса должна наступить развязка. Когда спасатели дали ход, буксирные концы превратились в тончайшие нити и, казалось, неминуемо оборвутся. Но через пять минут корма «Киева» начала движение от берега. Радость клокотала внутри нас. Мы понимали, что спасен не только корабль, но и честь моряков Северного флота! Вся эта коллизия обошлась флоту легким испугом: изувеченным причалом №19 и пробоиной в борту корабля длиной метров семнадцать и шириной около одного метра, к счастью выше ватерлинии. Прямо на рейде в кратчайший срок она была ликвидирована. Капитан буксира был награжден, остальные наказаны. Не обижались! Расследование причин произошедшего показало, что в одном из звеньев якорь-цепи, идущей от бочки на массив, была полая раковина. Повезло "Киеву" и эскадре, что это звено лопнуло, когда ветер стих. *** Славная ратная судьба выпала авианосцу. 9 ноября 1981 года его наградили Вымпелом Министра обороны СССР, а 4 мая 1985 года орденом Красного Знамени. Об этом на корабле узнали, находясь на боевой службе в Средиземном море. Экипаж в 1300 человек, в том числе почти 400 офицеров, заслужили такую награду. После Великой отечественной войны это единственный случай награждения корабля орденом Красного Знамени. До конца 1991 года совершал "Киев" дальние походы. 30 июня 1993 года авианесущий крейсер был разоружен и исключен из списка кораблей ВМФ. Экипаж расформировали 28 августа 1994 года после торжественного спуска Военно-морского флага. *** В 1974 году Атлантическая эскадра пополнилась очередным отрядом блестящих погонами, шевронами и кортиками молодых лейтенантов, которые в будущем должны были крепить ее могущество и славу на просторах Мирового океана и Отечества. Свое предназначение они выполнили с честью. Удачным оказалось пополнение для БПК "Адмирал Исаков", куда получили назначение четыре бравых лейтенанта: ваш покорный слуга Виктор Алексишин, выпускник ВВМУ им. М.В. Фрунзе - на должность командира электро-навигационной группы; Сергей Ткаченко, выпускник Калининградского ВВМУ - на должность командира зенитной артиллерийской батарее №3; Леша Блюденов, выпускник Севастопольского ВВМУ им. П.С. Нахимова - на должность командира ракетной противолодочной группы; Валера Никитин, выпускник Ленинградского ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского - на должность командира трюмной группы. Напутствие лейтенантам давал в штабном домике эскадры ее тогдашний командующий контр-адмирал Е. Калинин, сидя на простецком казенном деревянном стуле в позе роденовского мыслителя. "Сынок!, - сказал он каждому из нас, - Петру было труднее. Он строил флот. Нам же нужно всего лишь его крепить, блюдя честь свою. Иди на корабль и служи эскадре, а значит Отечеству. Нет в мире лучше и красивее кораблей, чем те, что стоят у наших причалов!". И это была правда, хотя не были еще построены наши авианосцы и атомные крейсера. Вице-адмирал Е. Калинин будет командовать первым отрядом кораблей ВМФ СССР, которые нанесут визит в Соединенные Штаты Америки по случаю празднования двухсотлетнего юбилея. До этого Новый свет посещали лишь корабли царской России. Его приветствие американскому народу, сказанное в период визита, мы услышали в Североморске по "вражеской" радиостанции "Голос Америки". Норфолк – столица военно-морского флота США. Здесь американский ракетный крейсер "Олбани" был на время визита кораблем-хозяином. Во время экскурсии на него наших военных моряков американцы решили похвастаться своей сноровкой и выучкой. Решили зенитную ракету "Талос" подать на пусковую установку. А ее заклинило посредине между подъемником и пусковой. Ни назад, ни вперед. Покраснели американцы, даже дар речи потеряли. Начальники их багровыми от стыда стали. Экскурсанты выручили и обстановку разрядили. Кто-то сказал: "Ну прямо как у нас "адмиральский эффект" сработал". Американцы повеселели и на бейсбольный матч с нашими моряками отправились. Во главе со старшим офицером и парой - тройкой офицеров особого отдела. На всякий случай. Стадион моряков встретил приветственным оглушительным ревом. Матч, к сожалению, начался несколько позже от запланированного времени, а мобильных телефонов тогда еще не было. Руководитель не мог самостоятельно принять решение и задержаться до конца матча. Все процедуры пребывания экипажей на берегу были расписаны до минуты. Стадион покидали в гробовой тишине под взглядами недоумевающих американских болельщиков. Извинения в прессу были даны только на третий день. Все обошлось, а моряки друг другу понравились. У наших матросов в карманах появились фирменные зажигалки с вытесненным на них силуэтом американского крейсера "Олбани", а у американцев значки с Владимиром Ильичем Лениным. Пройдет еще немного времени и уже адмирал Е. Калинин станет начальником штаба, а потом и командующим Краснознаменным Черноморским флотом. В это же время по Бродвею в Нью-Йорке с оркестром маршировали курсанты Одесского высшего инженерного морского училища им. Ленинского комсомола, которые прибыли на торжества на учебном парусном корабле "Товарищ" во главе с деканом судоводительского факультета профессором Леонидом Родионовичем Аксютиным. В одном строю с курсантами шагали будущие доцент Супрунец Иван Петрович и профессор Зотеев Евгений Степанович. А между ними, стараясь идти в ногу, поспешал курсант Сергей Заичко. Он косо посматривал на своих педагогов, которые каждую сессию мучили его "глупыми" вопросами по гироскопии и картографии и вместо того, чтобы осматривать во время марша заморские диковинные места, мечтал: "Напридумывали от нечего делать всяких угловых скоростей, прецессий, девиаций первого и второго рода, меридиональных частей, а также каких-то непонятных стереографических и гномонических проекций, что и выговорить то сразу невозможно. Вот подрасту, стану проректором и отменю все ваши ненужные термины и определения и облегчу курсантам их нелегкую жизнь…". Евгений Степанович, уловив этот ненавидящий взгляд, истолковал его по-своему и тоже начал мечтать: "Какие искренние и преданные глаза у этого курсанта. Видно хорошо преподаю я важную штурманскую науку, и он меня, наверное, уважает и даже может быть любит как преподавателя?" Аксютин Л.Р., Зотеев Е.С., Супрунец И.П. и сегодня в педагогическом строю Одесской национальной морской академии, а проректор по внешним связям Заичко Сергей Иванович ввиду своей служебной занятости так и не собрался осуществить свою заветную мечту, которая родилась в его голове во время памятного марша по Бродвею. К тому же ему уже не нужно сдавать экзамены, а сыну - курсанту академии, как ни странно, нравится все то, что он прежде так не любил. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.... | |
Просмотров: 1949 | Добавил: drozd-cruiser | Рейтинг: 4.5/2 | |
Всего комментариев: 0 | |